Моей учительнице В. Н. Селезнёвой и брату Саше.
|
Играл мальчишка у ворот, — Черноголовый, в цыпках ноги, — Глядит: волшебница идет Сухой обочиной дороги. Он поднял на нее глаза: На деревенских не похожа, — Мальчишка верил в чудеса, И в джиннов, и волшебниц тоже. Тайком он третий год мечтал: Вдруг будут у него ботинки И даже, может быть, пенал, Какой он видел на картинке! Уж чудеса — так до конца... — Ведь в том-то волшебства и сила — И фея в руки сорванца Пенал тихонько положила. Он и «спасибо» не сказал: Зашмыгав носом часто–часто, Оторопело прижимал Свое неслыханное счастье. Удивлена, поражена, — Откуда это? — мать спросила. — Да мне волшебница одна Там, на дороге, подарила. А той «волшебницей» была Директор сельской школы дальней, Что в этот день устало шла С очередного совещанья. Не близок путь. И скоро — ночь, — Заботы — лет военных мета, — А дома — маленькая дочь. Нет хлеба, писем с фронта нету. И школьных дел — не сосчитать: Исправить надо в классах печи, И хорошо б чернил достать! — Уж о тетрадях нет и речи. Несет она один пенал, Всего один по разнарядке! Сам зав. РОНО — и тот не знал, В каком делить его порядке. Кому отдать? Кому? Кому? Как ни раздумывала строго, Решила: первому, тому, Кого увидит по дороге... Мне нынче видеть довелось, Как встретились случайно двое: Он смоль седеющих волос Склонил пред белой головою. Она — учительница та, Он — тот малыш поры военной... Жива на свете доброта: Как жизнь сама, она нетленна! |