Яранская мужская гимназия. 1910 год.
Случается такое у историков: полюбят какой-нибудь стародавний период и — будто бы живут в нём. Давно ушедшие люди становятся родными и близкими.
С Сергеем Арсеньевичем Исполатовым я «познакомилась», когда работала над темой «Школьное образование во времена земства». Тогда удивилась: как оказался выпускник физико-математического факультета Петербургского университета в нашем малюсеньком, глухом городишке?! Сейчас на смену удивлению пришло уважение, ведь благодаря таким людям, как Сергей Арсеньевич, наш Яранск и смог высоко подняться в культурном отношении сто лет тому назад, в начале XX века.
Родился Сергей Арсеньевич в 1873 году, в семье сельского священника, в Тверской губернии. С шести лет, оставшись сиротой, жил в семьях своих старших замужних сестёр. После окончания гимназии поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета. Учился блестяще, занимался наукой: со второго курса специализировался по акустике, оптике, проекционному черчению; на третьем, четвёртом — по электричеству. Наверное, мог остаться в Петербурге, посвятить себя науке… А он едет работать учителем математики и физики реального училища в Вятку. И здесь успешно идёт его служебный рост: через шесть лет, по решению Губернского земства, он становится инспектором Вятского реального училища. Высокий пост, любимая работа, положение в интеллигентном обществе Вятки, семья… Но в 1909 году Сергей Арсеньевич принимает приглашение Яранского земства переехать в Яранск и заняться обустройством здесь частного мужского учебного заведения.
Глухая провинция, маленький городок (около 5 тысяч жителей), огромная работа: начинать пришлось «с нуля», а он приехал?!
Надо сказать, что яраничи давно уже мечтали о среднем учебном заведении для мальчиков, ведь многие яранские подростки были вынуждены рано уезжать из дома, чтобы на стороне учиться в гимназиях и реальных училищах. Поэтому земство и Городская управа несколько лет хлопотали в Вятке, Казани, Москве по этому вопросу. И открытие частного мужского учебного заведения было, наверное, хорошо продуманным ходом яранских властей. Тем более что управленцы решили содержать его, сколько понадобится, на свои средства. Но всё же, чтобы не растягивать время и сэкономить деньги, нужно было подобрать в новое учебное заведение сильный педагогический коллектив. Начали с Сергея Арсеньевича. И, надо думать, наши тогдашние чиновники сумели и заинтересовать, и создать условия, раз С.А. Исполатов решился переехать с семьёй в наш город… А в нём не ошиблись…
Год напряжённой работы: ремонт арендованного у монастыря здания, поиск учителей, приём учеников (желающих учиться было очень и очень много), приобретение мебели, пособий, приборов, учебников и книг для библиотеки… Весной 1910 года Министерство народного просвещения разрешило открыть в Яранске гимназию, всецело содержащуюся на средства государственной казны, всего-то вторую такого рода после мужской в Вятке, во всей губернии! Разумеется, что событие стало очень важным для города. Особую радость, наверное, испытывали члены земской и городской управ: им немало для этого пришлось потрудиться.
Яранская мужская гимназия. 1910 год.
А у Сергея Арсеньевича, который теперь уже стал директором гимназии, хлопот не убавилось. Увеличение количества классов требовало расширения площадей, поэтому дважды, в 1911 и 1914 г., делали пристрои к главному зданию.
Одной из забот директора оставалось формирование педагогического коллектива. Кого-то Сергей Арсеньевич нашёл в Яранске, ведь здесь уже работало несколько учебных заведений (городское, духовное училища, женская гимназия…), кого-то пригласил через Управление Казанского учебного округа из других городов. К 1915 году из 22 преподавателей гимназии — 13 окончили или прослушали учебные курсы университетов или духовных академий Москвы, Петербурга, Казани, Варшавы!
Другая, тоже важная, задача: комплектование библиотек. Если в 1911 году в фундаментальной библиотеке было 679 книг, то в 1915 — 2489, а в учебной в 1911 году — 632, в 1915 — 2289.
Ну и, конечно, оснащение физического кабинета. Вначале приборы выписывали из-за границы, затем стали заказывать оборудование отечественных фирм («Швабе и Трындина» в Москве, «Физиохимик» в Киеве и др.). К 1915 году в физическом кабинете гимназии было 323 прибора.
В 1912 году закупили керосиновый мотор в Петербурге и оснастили гимназию электричеством (в городе электричество к тому времени было только в Государственных винных складах — ныне спиртоводочный завод).
С устройством в городе водопровода (1912–1913 г.г.) воду сразу же провели и в гимназию, где одно время даже работала душевая комната!
В 1912 году купили рояль фирмы «Рениш», позднее — несколько струнных инструментов. Многие гимназисты хотели научиться играть на скрипке и виолончели, но педагогический совет выбрал для занятия музыкой 10 человек. Плата за это с них не бралась. А вот 66 мальчиков, обучающихся танцам, платили по 1 рублю 50 копеек в полугодие. На школьных вечерах ставились спектакли, оперы, концерты с музыкальными и вокальными номерами. Гимназический хор пел в Троицкой церкви на службах, специально проводимых для учеников. Гимназистам, особенно старшим, очень нравилось рисовать, и многие хотели бы заниматься дополнительно, но из-за отсутствия особого помещения такие занятия были организованы лишь для немногих.
Преподаватели и гимназисты.
Слева во втором ряду четвертый С.А. Исполатов.
На уроках гимнастики занимались различными физическими и строевыми упражнениями, подвижными играми (очень популярен был футбол), совершали прогулки по окрестностям города. Зимой становились на лыжи и коньки. Те, у кого коньков не было, на урок получали казённые. Дважды в неделю коньки выдавались желающим и во внеурочное время. Весной и осенью вся гимназия отправлялась на дальние прогулки, с играми, состязаниями и совместным чаепитием.
В гимназии преподавали Закон Божий, русский язык, словесность, чистописание, математику, геометрию, физику, историю, природоведение, географию, философскую пропедевтику (введение в курс), латинский, французский, немецкий языки, рисование, пение, гимнастику, ручной труд.
Как вы думаете, трудно было учиться? Конечно. Недаром ежегодно более 20 % детей оставлялись на второй год — это считалось нормальным явлением. Где же после церковно-приходской школы, земского училища или домашнего обучения осилить сложные гимназические программы? Гимназистов не тянули из класса в класс, а добивались от них понимания, знаний, усвоения материала. Правда, на третий год не оставляли — исключали. Но увольнений по неуспеваемости было немного: 1913 год — 2 человека, 1914 — 9 человек.
Интересно, что более 50 мальчиков желали заниматься ручным трудом, но педсовет отобрал кандидатов по учёбе и здоровью — только 15 человек. Эти мальчики учились работать ножом, пилой, строгальными, сверлильными и долбильными инструментами. Не у всех получалось сразу.
Теперь о том, дети каких сословий учились в Яранской мужской гимназии?
Вот данные за 1915 год:
Любопытные данные отслеживались в гимназии: все ученики были разделены на три группы по принципу возможностей их семей дать им платное среднее образование (обучение в гимназии в 1910 году стоило 25 рублей в год). Так вот, с 1910 по 1915 г. выросло число детей из состоятельных семей (первая группа) и детей из бедных семей (третья группа). И в третьей группе ежегодно отмечался самый высокий процент успешности детей! Видимо, они больше других сознавали важность учения и то, что плохая успеваемость приведёт к тому, что они не получат материальной поддержки: льгот, пособий, освобождения от платы… И ещё удивительно, что на детей из третьей группы в гимназии обращали особое внимание. Стараниями Сергея Арсеньевича Исполатова был создан стипендиальный капитал. Уездное земство вносило плату за 10 учеников. В городе было создано общество «Вспоможествования недостаточным ученикам». Купец Алексей Петрович Калинин открыл ученическое «общежитие для мальчиков, подающих надежду на успешное обучение, но не имеющих средств к получению образования». На общежитие перечисляли средства губернское и уездное земства, частные благотворители.
Мне бы очень хотелось передать своё восхищение той гимназией, которую создавал в Яранске в начале прошлого века выпускник Петербургского университета Сергей Арсеньевич Исполатов.
Через год после переезда в Яранск в семье Исполатовых случилось горе: умерла жена Сергея Арсеньевича Нина. В память о ней Исполатов открывает стипендиальный капитал имени Н.А. Исполатовой в сумме 1500 рублей (огромные по тем временам деньги — достаточно сказать, что большой участок земли в городе под застройку можно было купить за 400–500 рублей). Вскоре появились новые пожертвования на те же цели: капитал имени Н.С. Унженина — 2648 руб. 92 коп., А.П. Калинина — 600 руб., А.И. Шулятикова — 1480 руб., в память 19 февраля 1861 года — 400 руб., имени В.А. Дьяконова — 800 рублей (Василий Александрович Дьяконов работал в гимназии учителем по истории, географии, природоведению). Эти деньги лежали в банке под проценты и шли на помощь нуждающимся детям!
Сергей Арсеньевич после смерти жены один воспитывал дочь Ольгу и сына Дмитрия. В краеведческом музее хранится несколько фотографий на стекле из семейного архива Исполатовых. На всех снимках отец рядом с детьми. И ещё обращает на себя внимание одежда Сергея Арсеньевича — белый китель, с блестящими пуговицами, с белой фуражкой или тёмный мундир или светский пиджак — всё идеально чисто и безупречно сидит на нём по фигуре. Требовательный к себе педагог мог потребовать такого же порядка в одежде и от гимназистов. Наверное, это касалось не только одежды (уверена, что такой человек ни за что не позволил бы себе идти с сигаретой по школьному коридору или по улицам города… это, так, небольшое отступление к реалиям нашего времени).
Представьте себе, с каким восторгом смотрели на Сергея Арсеньевича дети, когда на уроках он рассказывал им о звёздах и планетах! И наверняка даже разрешал некоторым из гимназистов оставаться в её стенах вечером, чтобы наблюдать звёздное небо через большущий телескоп, установленный в кабинете физики.
А откуда у детей появилось желание заниматься живописью? Не от директора ли гимназии, который сам прекрасно рисовал?! Более десятка его замечательных пейзажей, выполненных акварелью, хранятся в Яранском краеведческом музее.
А ещё в музей передан аттестат об окончании Яранской женской гимназии в 1916 году Ольги Сергеевны Исполатовой. Средний балл — 3,5. Отец — председатель педагогического совета Яранской женской гимназии! Уверена, что Сергей Арсеньевич даже не задумывался по поводу того, чтобы административно влиять на оценки собственной дочери. Кроме того, мы уже знаем, что и за «тройки» в тех гимназиях надо было основательно «попотеть», за ними стояли неплохие знания. С получением подобного аттестата выпускница имела право стать учительницей. Впоследствии Ольга Сергеевна работала именно в школе.
Всё, чего достиг Сергей Арсеньевич, создавая гимназию в нашем городе, было уничтожено после революции. Гимназия была преобразована в школу второй ступени, и С.А. Исполатов ещё некоторое время оставался её директором. Но что это было за время для учительства? — можно судить хотя бы по статьям в уездной газете «Голос трудового народа» за 1919 год. Учительство обвиняли то в саботаже, то в «интеллигентной спячке», то в «нежелании пачкаться». Педагогов называют «крахмальными учителями», «живыми трупами, покрытыми пеплом», «ничтожествами», «иждивенцами», «гнусными лжецами, мерзавцами», которые «в голодные годы объедают и без того голодный народ». Или вот так: «Есть другая часть учительства — мозг проклятой памяти Всероссийского контрреволюционного учительского союза. Это большинство педагогов средней школы, людей когда-то белой кости и холёных рук, достойных чиновников старого режима. Они умны или, по крайней мере, их мозги отшлифованы в университетских аудиториях, но настолько же они и преступны, ибо в самый больной период страдающей Отчизны они предали её, отошли от неё, вдарились в гнусный саботаж».
Автор, отметившийся в газете инициалами А.З., даёт в номере от 27.04.1919 года такие рекомендации: «Вспомните ту старую школу — темницу, душительницу всего свободного и яркого в человеке… нужно до основания разрушить старые устои школы и, взяв то малое ценное, что было в старой школе, на развалинах строить новую». Каково? И думается: а не лучше ли было продолжать то замечательное дело, которое уже до революции было отлажено в яранских школах?
Столько сил потрачено на то, чтоб сломать… А потом всё же вернулись к дореволюционной школе, правда, уже на платформе марксизма–ленинизма с подогнанными под эту платформу предметами. Особенно досталось истории, что вполне объяснимо. Только наши сегодняшние проблемы не в нашей ли забывчивости, не в нашем ли беспамятстве?
Ломали школу, ломали учителей. Это ли не признание того, что школа и учитель — важнейшие рычаги государственной политики во все времена? Только методы признания ужасны…
Сергей Арсеньевич тогда читал статьи и конкретно о своей школе: «В уездном городе, откуда хоть три года скачи, ни до какого государства не доскачешь, всё спокойно, и ветер лениво треплет полотняную вывеску «Единая трудовая школа 2 ступени», откуда дико смотрит «мужская гимназия», символ рутины, схоластики, несознательности, неорганизованности, всего что угодно — только не трудовой школы».
Было ли в Яранске спокойно в те годы?
Сомневаюсь, если вот такое читаешь в газете:
«Бейте смело по всем головам старой мёртвой школы — верьте, что из её месива придёт шаловливая жизнь молодых поколений». По-моему, это страшно.
Оказалось, что учителем можно стать запросто:
«Тот же пролетариат выдвинет из своей среды наиболее сознательные элементы и для строительства детской коммуны. Нужно дать этим личностям необходимые знания в такой дозе, чтоб не было засорения здорового врождённого мозга ненужной научной вермишелью...»
«...Для чего иностранные языки? Чтоб читать иностранную литературу? Но кто из окончивших нашу школу читает немецкие книги? Ведь так много русских книг самобытных, и так много переводных, что нет возможности читать оригиналы.
Геометрия с деревянными кубиками, не существующими в природе, геометрия с времён Древней Греции так прочно сидит в школах республики XX века, ничем не связанная с арифметикой.
Арифметика с признаками делимости и с задачами о покойных купцах и виноторговцах ничего общего не имеет с жизнью окружающей ученика среды, её изучение идёт не от жизни, не ею диктуется и вбивается учителем неведомо зачем.
История, говорящая о персидских царях и подвигах наших чудо–монархов, затемняет смысл совершающихся событий и затушёвывает выдающиеся идеи нашего времени».
Вот так: университетов мы не проходили, да и незачем нам это? Искусство тоже сформируется само собой: «...музыка придёт с пением революционных песен, живопись прилетит со знамён и плакатов...»
И почти в каждом номере «Голоса трудового народа» — подобные материалы. Каково же тогда было учителям? Кто-то из них быстро приспособился к новым реалиям, кто-то отмалчивался… Исполатов открыто защищал старую школу, говорил о недопустимости совместного обучения мальчиков и девочек, ликвидации должности классного надзирателя… Он, один из немногих, не сменил даже костюма на косоворотку или гимнастёрку.
Наверное, авторитет Сергея Арсеньевича тогда в Яранске был очень высок, если его не арестовали... Или — далеко ещё было до 1937-го?
В 1919 году его пригласили преподавать физику в Вятский педагогический институт, который находился в эвакуации в Яранске.
В этом же году Сергей Арсеньевич вместе с институтом уехал в Вятку. Больше в нашем городе его ничего не держало. Вскоре он возглавил кафедру физики в институте, очень много работал, чтобы прокормить в те трудные годы семью и учить в Ленинградском политехе сына. Продолжал писать научные статьи, учебники (один из них «Механика и сопротивление материалов» хранится в Яранском музее). Только сердце не выдержало нагрузки, наверное, сказались и последние годы его пребывания в Яранске. В феврале 1924 года Сергея Арсеньевича не стало.
Его коллеги по институту хлопотали перед Главпрофобром (профсоюзом образования) о назначении пенсии его сыну Дмитрию, который остался без средств к существованию. В этом ходатайстве отмечается, что Сергей Арсеньевич «был весьма ценным научным работником, отдавшим все свои силы на дело служения высшей педагогической школе, имевшим весьма ценные научные труды…»
Похоронен Сергей Арсеньевич Исполатов в Вятке (Киров). На месте старого кладбища сейчас построена областная клиническая больница.
Вот таким получился рассказ о замечательном человеке — Сергее Арсеньевиче Исполатове — Учителе, первом и единственном Директоре Яранской мужской гимназии. Светлая ему память!
Спасибо Николаю Петровичу Салтыкову, внуку Сергея Арсеньевича, жителю города Кирова, за переданные в Яранский музей личные вещи деда.