1 августа 1914 года началась Первая мировая война. Она отличалась невиданным размахом, привела к многочисленным жертвам и к появлению такого специфического явления, как огромное число военнопленных в воюющих странах.
В августе 1914 года в России находилось свыше 100 000 австрийских военнопленных.1) Ни одна из воюющих держав не была готова к приёму пленных в таком объёме. Условно пленных можно поделить на военнопленных (участников сражений) и интернированных (лиц, не участвовавших в боевых действиях).
Обращение с военнопленными строилось на основании Гаагских конвенций 1899 и 1907 годов и Высочайше утвержденного приложения к полевому Уставу «Наказу Русской армии о законах и обычаях сухопутной войны». Дополнительно 7 октября 1914 года было издано «Положение о военнопленных», в котором было сказано, что с военнопленными, как с законными защитниками своего отечества, надлежит обращаться человеколюбиво. Пленным гарантировались: медицинская помощь; продовольственное и денежное довольствие по нормам, установленным для военнослужащих русской армии, соответственно их чину; сохранность личного имущества и денег; свобода религиозных отправлений. В целом эти гарантии соблюдались, хотя и не всегда.
Офицер считался «ценным трофеем». Если был выбор между возможностью взять офицера в плен или уничтожить, российские военнослужащие предпочитали оставлять офицеров в живых.
Первые военнопленные стали поступать в Яранск в конце 1914 года. Их разместили в городских запасных казармах.
О присылке военнопленных в Яранск писал в автобиографическом романе «Ливень» наш земляк Григорий Фёдорович Боровиков.
«Австрийцы стоят в строю, жмутся от мороза, поглядывают на часовых, русских бородатых солдат, тоже промерзших до костей. Наконец раздается команда, и пленные уходят в деревянный барак, обнесенный тремя рядами колючей проволоки».2) Этот деревянный барак размещался на бывшей Красной площади, современная улица Северная, напротив кладбища.
Казармы для австрийцев находились на Солдатской площади в квартале № 3, владение № 12. Военнопленные занимали одноэтажное полукаменное здание, состоящее из двух жилых комнат с 5 голландскими печами.3) В находящемся поблизости деревянном здании располагалась кухня.
На Солдатской площади в квартале № 3, владение № 13, располагалась ещё одна деревянная казарма. Военнопленные занимали одноэтажное деревянное здание с 4 голландскими печами.4)
В наш край военнопленные доставлялись по трём направлениям: через Пижемское (Тужа), Оршанку и Никулята.
Здоровых солдат и офицеров определяли на жительство в специально отведённые помещения или селили на частных квартирах у городских обывателей.
Многие яраничи соглашались предоставить свои дома для их размещения. «Один из священников Котельнического уезда обратился к г. Губернатору с заявлением о согласии предоставить в бесплатное пользование на время войны принадлежащий ему в Яранском уезде двухэтажный с хозяйственными службами дом, бывший до того времени под квартирой земского училища, для устройства в нем лазарета, помещения для военнопленных, яслей и т.п.»5)
В казармах была ужасная теснота, квартир не хватало, создавалась угроза эпидемии.
Об этой угрозе на одном из первых заседаний Яранского земства, посвящённом положению военнопленных, говорил земский врач А.И. Шулятиков.
«Ввиду указания врачом г. Шулятиковым на тесноту помещения для пленных, расквартированных в г. Яранске в городских казармах, уездная управа запрашивала городскую управу сообщить ей сведения, сколько пленных размещено в этих казармах и каков внутренний объем их в кубических саженях. Ответ получен следующий: 281 человек помещен в верхнем этаже полукаменной казармы, находящейся рядом с управлением воинского начальника, объем этого этажа 100 куб. сажен, и 966 человек в двух этажах полукаменной казармы, находящейся против кладбища, по объему нижний этаж 160 куб. сажен и верхний 200 куб. сажен. Таким образом, в первом помещении на каждого пленного падает воздуха за исключением в комнатах всей обстановки, 0,35 куб. саж., а во втором 0,37».6)
Следует сказать, что пленные постоянно переводились из одного населённого пункта в другой.
«Из числа находящихся в гор. Яранске пленных 473 человека отправлены из г. Яранска в другие города Российской Империи, и у нас пленных пока осталось только 698 человек».7)
Городская Управа заранее готовила помещения для прибывавших в город Яранск «австрийцев».
«В последнее время, когда Городской Управе сделалось известным, что в гор. Яранск ещё прибудет пленных 500 человек, то ею приготовлены для них новые квартиры — одна в городском общественном доме на берегу р. Ярани, а другая в частном доме — у домовладельца Я. Т. Щекотова по Успенской улице. Эти помещения тоже пока свободны в ожидании пленных».8)
30 марта 1915 года в Яранск прибыла партия военнопленных из 499 человек. Таким образом, их количество увеличивается до 1797 человек.
«Прибывшие 499 человек пленных размещены так:180 человек в город. доме на берегу р. Ярани, 230 человек в доме Я.Т. Щекотова по Успенской улице и 89 человек в городских казармах. Кроме того, с пленными прибыло 60 человек конвоя, который также размещен в указанных помещениях, где и пленные, но только особо».9)
Затем стало известно, что в Яранск в начале апреля поступит новая партия пленных: офицеров 160 человек с 61 денщиком и нижних чинов 494 человека, в связи с чем Городская Управа решила нанять для них квартиры «в доме Царегородцевой, бывшем Русинова, по Смоленской улице, за плату по 25 рублей в месяц».10)
Городская Дума выделяла достаточно крупные суммы на содержание квартир для военнопленных.
Из доклада Городской Управы видно, что Городскою Думою в заседании 4 минувшего апреля было ассигновано из городского запасного капитала 1000 рублей на наем и содержание квартир военнопленных и очистку отхожих мест. Из этой суммы уже израсходовано до 500 рублей. В дальнейшем еще потребуется для военнопленных нанимать и приспособлять квартиры, так как отведенных квартир недостаточно, тем более что городской общественный дом на берегу реки Ярани г. врачом признан неудобным для помещения пленных, а поэтому необходимо на этот предмет ассигновать еще 1000 рублей из городского запасного капитала.
Городская Дума, всесторонне обсудив этот вопрос, единогласно постановила ассигновать из городского запасного капитала, с разрешения г. Начальника губернии, одну тысячу рублей на наем и содержание квартир для военнопленных.11)
В 1916 году городские расходы по содержанию военнопленных были следующими:
| 1) На наём квартир | 6000 руб. |
| 2) Очистка сортиров и помойных ям | 0 |
| 3) Ремонт частных квартир и городских казарм | 1000 руб. |
| 4) Освещение квартир | 200 руб. |
| 5) Отопление квартир | 5000 руб. |
| А всего | 12200 руб. |
Прибытие большого количества военнопленных приводило к серьёзным экономическим проблемам в Яранске.
«Со своей стороны Городская Управа не может также обойти молчанием вопрос о принятии каких-либо более радикальных мер к обеспечению местного населения ржаной мукой и овсом. В последнее время наблюдается, что продуктов этих у местных торговцев в запасе очень мало. Между тем в настоящее время 12) прибыло около 3000 чел. военнопленных, затем могут быть ещё мобилизации ратников, поставки лошадей — следовательно, в городе ещё прибудет народу и возможно, что запасы ржаной муки и овса иссякнут, если не будет подвоза».13)
Условия жизни военнопленных и интернированных были далеки от идеальных. Очень часто нарушались их права, занесённые в международные конвенции. Это, в свою очередь, вело к побегам австрийцев из нашего края. Обвинения бежавших из Яранска сводились к следующему:
Полиция отобрала все деньги у высланных сюда австрийских и германских подданных (над ними издевается местный злодей Бардашевский).
В городских казармах размещены пленные офицеры. Офицерам дано право выходить на улицу лишь один час в сутки.
Всё другое время помещения казарм должны быть закрыты. Один из офицеров попытался перелезть через забор (чтобы сходить в почтовую контору). Он был схвачен и бит.14)
В ответ на обвинения, изложенные в ноте Австро-Венгерского правительства, была проведена проверка достоверности сведений, предоставленных военнопленными. По её итогам жандармское управление составило рапорт, в котором указывалось:
В уезде размещено 759 военнообязанных. В городе Яранске находится 72 человека из них. Остальные размещены по сёлам и слободам: Царёвосанчурск, слобода Кукарка, сёла Салобеляк, Кикнур и Русские Краи.
В слободе Кукарка — Герман Геслер, в Яранске — Франц Гофман, в Салобеляке — Александр Линквист жаловались на нехватку суммы пособий: «Жить приходится впроголодь». Исправник Стефанов назван чудовищем за его суровый вид лица, действительно отличающегося грубостью черт на нём. Среди военнообязанных он слывёт малоинтеллигентным полицейским чиновником, но незаконного отношения к себе с его стороны не отмечают.
В жалобе подданных Германии указывалось на запрет разговаривать на родном языке. Разговоры на немецком языке действительно были запрещены к тому времени Особыми Постановлениями Губернатора Руднева. Причём нарушители подлежали административному наказанию.
Событие, ставшее поводом для жалобы и изложенное в ноте Австро-Венгерского правительства от 29.09.1916 г., состояло в следующем:
«Трое немцев сидели около дома священника Верещагина. Военнообязанный Эмиль Матвеев Шиллинг громко излагал свои мысли собеседникам на немецком языке. Мимо проходил учитель Наумов, услышавший этот разговор и сообщивший о нём Приставу Ларину.
Тот составил протокол и всех троих подверг аресту на три дня при становой квартире».
Военнопленных с полей сражений находилось в Яранске 483 человека. Из них 200 офицеров, а остальные — нижние чины. Все офицеры расквартированы в частном двухэтажном доме, окна которого выходят на тротуары, где часто прогуливается публика. Между пленными офицерами и молодыми барышнями, особенно гимназистками местной гимназии, были замечены разговоры словами и мимикой. Были замечены бросания записок в спичечных коробках.
Распоряжением капитана Бардашевского, делопроизводителя уездного военного ведомства, окна дома были закрыты наглухо, после чего их замазали белой краской.15)
Военнопленные славяне разделялись на две категории. К первой относились чехи, словаки, хорваты. К ним власти относились более лояльно, чем к немцам, австрийцам или венграм. Ко второй категории относились поляки, подданные Германии или Австро-Венгрии. Их часто подозревали во враждебном отношении к России и ссылали в отдалённые части империи.
Согласно Гаагским конвенциям, пленных разрешалось привлекать к работам, не сопряжённым с унижением воинской чести и не направленным против их родины. Для нижних чинов работы считались обязательными, офицеры же могли работать, если имели на то желание.
Практиковалось оставление офицерам холодного оружия (кортик, сабля) — отголосок рыцарских традиций.
Одним из основных был вопрос доставки воды в казармы пленных. Некоторые гласные считали необходимым приобрести лошадей для её доставки. Другие же предлагали, чтобы доставка воды военнопленным производилась не на городских лошадях, а сами бы военнопленные носили себе воду.
С появлением военнопленных общественность Яранска начала обсуждать вопрос об использовании пленных в народном хозяйстве. Уже в марте гласные Яранского Земства обсуждали данную проблему на одном из заседаний. Некоторые гласные Земства считали труд «австрийцев» полезным и высказывались за то, чтобы «произвести опрос населения о том, кто из населения желает воспользоваться трудом военнопленных…».16)
Гласный П.С. Родигин, высказываясь по поводу отказа от труда военнопленных при полевых работах, говорил, что местное население имеет земли немного, и поэтому едва ли от применения их труда население получит какую-либо пользу, кроме того, потребуется большой надзор за ними, для какового надзора управа в своём распоряжении не имеет людей.
Яранская Городская Управа от труда военнопленных не отказалась.
Городская Управа, исполняя постановление Городской Думы от 4 апреля 1915 г., 17 апреля созывала исполнительную комиссию по этому поводу и приняла решение обратиться к Губернатору с просьбой выделить необходимое количество «австрийцев»:
«…Донесено г. Начальнику губернии, что военнопленных потребуется для работ по городскому хозяйству — для очистки сада, улиц, площадей и материального двора — от 10 до 50 человек, постановили: ограничиться пока этим количеством военнопленных для работ, и если окажется, что труд их будет продуктивен, то брать их, с разрешения подлежащего начальства, от 100 до 200 чел. для работ по городскому хозяйству, как-то: на очистку лесных дач, косьбу лугов, срезку кочкарника, уделку мостовых и проч.».17)
В начале 1915 года среди прибывающих в Яранск военнопленных начинают распространяться эпидемические заболевания. Для борьбы с эпидемией Яранское Уездное Земство решило принять срочные меры.
9 марта 1915 года в Яранском Уездном Земском Собрании рассматривался доклад Уездной Земской Управы о принятии мер против распространения заразных болезней среди военнопленных, расквартированных в Яранском уезде.
«Больных тифом или подозрительных по нему было обнаружено 9 человек, из которых один умер, а 8 человек помещены для лечения в Яранскую больницу. Распространению тифа, по сообщению г. Шулятикова, способствует крайняя теснота и неопрятность помещения и почти поголовная вшивость пленных».18) В связи с этим принято решение просить Яранскую Городскую Управу очистить принадлежащее городу помещение пленных при помощи окуривания, а также «просить военное ведомство принять меры к очистке одежды; пленных от паразитов при помощи имеющихся при земских больницах дезинфекционных аппаратов и завезти для пленных достаточное количество белья…».19)
В ответ на это заявление Городская Управа доложила Городской Думе следующее:
Городская Управа имеет честь доложить Городской Думе, что, как только она получила от г. местного воинского начальника 1 февраля сего года за № 1416 бумагу о том, что в одной из казарм, где были помещены пленные офицеры и где временно пребывали особо в этом же помещении пленные нижние чины (последние были отправлены через несколько дней после прибытия их в г. Яранск в слободу Кукарку), появился среди пленных нижних чинов сыпной тиф и что для офицеров нужно нанять другую квартиру, а помещение нужно проветрить, Городская Управа тотчас же для офицеров наняла частную квартиру, на каковую, по распоряжению г. воинского начальника, и перевели их из этих казарм, а в самом помещении казарм была произведена дезинфекция, и здание было надлежащим образом проветрено, и теперь оно ещё никем не занято.20)
В конце марта 1915 года Яранское Уездное Земство принимает ряд мер для предотвращения эпидемии:
9) «пригласить в устраиваемые по пути следования военнопленных пункты в с.с. Оршанке, Пижемском и Никулятском для борьбы с эпидемиями трех временных врачей, трех фельдшеров и шесть сиделок, по две на каждый пункт…;
10) …построить при Пижемском и Оршанском врачебных пунктах не больничные корпуса, как проектировала управа, а заразные…;
11) признать необходимым построить заразный барак с двумя отделениями при Яранской больнице и приспособить существующий летний барак под заразный при Царёвосанчурской больнице…;
14) приобрести для Пижемского, Оршанского и Никулятского врачебных пунктов и для Кикнурской больницы дезинфекционные аппараты «Гелиос»».21)
Несмотря на принимаемые меры, многие военнопленные умерли в Яранской земской больнице.
По вопросу о найме помещения для больных пленных Городская Управа имеет честь доложить Городской Думе, что больные пленные помещаются в земской больнице и со стороны г. воинского начальника также не было предъявлено требования относительно найма такого помещения.22)
В начале 1917 года больница австрийцев размещалась на Успенской улице, владение № 1, квартира № 2, у наследников Костромитиновой. В ней было 4 жилых помещения с 1 кухней. Отопление было печное, освещение — керосиновыми лампами. В больнице в тот период помещалось 15 человек военнопленных под охраной одного солдата.
В тот тяжёлый период офицеры австро-венгерской армии установили памятник своим соотечественникам. На нём имеется надпись на немецком и русском языках:
«В чужой стране почивающим австрийским, венгерским и германским воинам на вечную память. Военнопленные офицеры».
В некоторых лазаретах, где находились на лечении военнопленные, между ними и сёстрами милосердия устанавливались тёплые отношения, их воспринимали не как подлежащих лечению врагов, а как подопечных, нуждающихся в помощи, и радовались исцелению.
После революции 1917 года положение военнопленных меняется. Об этих событиях оставил свои воспоминания красногвардеец Глушков. «С 1917 и 1918 г. в г. Яранске было более тысячи военнопленных австрийцев, для них требовалась охрана. Однажды все красногвардейцы были в командировке по уезду, некого было поставить на пост к австрийским офицерам. Я, взявши винтовку, пришёл к ним и в частной беседе с австрийскими офицерами, которые заявили, что они будут держать нейтралитет в политике, заинтересованные скорейшей отправкой на родину, с тех пор мы ослабили режим охраны военнопленных. Выявивши дружественных нам офицеров — дали им полную свободу жить на вольных квартирах. Они нам оказали большую услугу, один из них открыл хранение оружия буржуазией в городском лесу и также, общаясь с населением города, что узнавали, по секрету передавали нам. В марте 1918 года к ним приехала Американская миссия по обследованию быта военнопленных, которая уехала удовлетворённой. В честь её австрийские офицеры дали вечер, на который пригласили меня и Шушалыкова, на котором поставили спектакль, вместо женщин загримировали молодых офицеров, разыграли «Иностранцы на чужбине», которого не может утешить любовь любимой женщины. Мы их так и поняли, что они тоскуют по родине. По окончании спектакля станцевали негритянский танец. Австрийские солдаты целиком сочувствовали нам, организовали струнный оркестр, с которым приходили к нам в красные казармы, ставили солдатские концерты, вдохновляли красногвардейцев на борьбу с буржуазией. Крепко интересовались Октябрьским переворотом, который опрокинул власть буржуазии, восстановил власть пролетариата. Нас и наши действия изучали, говоря, что мы, вернувшись на родину, сделаем тоже».23)
После заключения Брестского мира в марте 1918 года военнопленным разрешили отбыть на родину, но многие уехать не смогли. В это грозное время, как пишет в своём письме в Яранск Леонид Николаевич Замахаев, в качестве «доказательства присутствия в Яранске австрийцев, на мой взгляд, есть то, что имеется довольно много миниатюр деда — Лубнина Леонида Дмитриевича, — исполненных на почтовых открытках, выпущенных почтой именно для такой категории лиц, то есть для военнопленных».
В годы Гражданской войны часть иностранных военнопленных была втянута в орбиту классовой борьбы в Яранске. Партия большевиков видела в военнопленных потенциального союзника в установлении советской власти и в победе мировой революции.
Часть пленных находилась в России более 3-х лет и, естественно, вступала в различные отношения с россиянками. Г.Ф. Боровиков по этому поводу писал:
«На Казанской улице, называвшейся теперь улицей Свободы, гимназистка шла под руку с австрийским офицером. Ещё недавно за это её растерзала бы толпа русских патриотов, а сейчас никто не бросил в неё ни упрёка, ни оскорбительного слова».24)
Основное количество браков приходилось на 1918 год.
Военнопленный германской армии.
19 июня/6 июля 1918 года был заключён брак прусского подданного Карла Ген, 31-летнего коммерсанта из Берлина, с уроженкой села Лум Малошалайской волости, 25-летней Клавдией Петровной Глушковой, проживавшей к тому времени в Яранске. В качестве свидетелей при заключении брака были: Елизавета Константиновна Школьникова, уроженка Казанской губернии, а также Людвиг Ленц и Георгий Гросс. В браке они находились около года. 19 июля 1919 года брак был расторгнут народным судом. Какова была причина развода, нам выяснить не удалось.
29 июня/14 июля 1918 года заключен брак военнопленного кадета 18-го полка Австрийской армии Иосифа Коколи, 23-х лет, с работавшей в Яранске письмоводителем Ольгой Николаевной Никольской, 20-и лет, уроженкой города Владимира. Свидетелями при заключении брака выступали: поручик Николай Фридрихович Кноцер, лётчик австрийской армии — прапорщик Рихард Бабич и учительница Яранской женской гимназии Людмила Никольская.
5 июня 1918 года принял Российское гражданство бывший венгерский пленный офицер 23 Ганверного полка австро-венгерской армии Август Фридрих Шенк. 15 августа 1918 года он принял святое крещение в православной церкви, а 17 августа Август Шенк сменил имя на Александр.
В это время он состоял на службе счетоводом в финансовом отделе Уездного исполнительного комитета, проживал в Яранске на Казанской улице в доме Безрукова.
30 сентября 1918 года народным судом Яранского уезда выдан бракоразводный документ № 808 от 30.09.1918 г. о расторжении гражданского брака Августа Шенк с венгерской подданной Анною Регенебургер.
2 октября 1918 года 24-летний Александр Фридрихович Шенк вступил в брак с Елизаветой Ильиничной Копыловой, 22 лет, проживающей в Яранске. К тому времени невеста не имела особых занятий, хотя по профессии была учительницей.
Нам удалось выяснить, что Шенк с 1 декабря 1918 года по 1 мая 1919 года работал заведующим Яранской типографией. Из-за многочисленных нарушений в работе типографии Яранская Уездная Уголовно-Следственная Комиссия произвела проверку деятельности Александра Фёдоровича.
В 1919 году Александр Фёдорович Шенк значится в списках запасных частей как служащий Яранского Усовнархоза.
11 июня 1921 года комиссар 32 или 324 полка Александр Фёдорович (Фридрихович) Шенк заключил брак с Елизаветой Ильиничной Шенк, машинисткой Уполупродгуба. Жених и невеста к этому моменту были разведены.
Второй брак Александра и Елизаветы был расторгнут Яранским нарсудом 29 декабря 1929 года.
В 1923 году товарищ Шенк привлечён к борьбе с лесными пожарами в качестве Уполномоченного Яранского Уисполкома в районе Южанского, Успенского и Удюрминского лесничеств.
28 октября 1918 года бывший пленный ефрейтор австрийской армии 2-го пехотного полка, перешедший в русское подданство, Франц Иванович Крамербацер, 30 лет, работающий сапожником в Яранске, сочетался браком с 23-летней Еленой Афанасьевной Чапайкиной. Её сын от первого брака Александр был усыновлён Францем Ивановичем.
9 мая 1919 года перешедший в русское подданство Александр Иванович Майер, техник–конструктор, проживающий в Яранске по улице Свободы, дом 29 или 89, сочетался браком с портнихой Степанидой Елисеевной Куликовой.
По данным газеты «Крестьянин–коммунист», Александр Иванович Майер работал в Промышленном отделе Уездного Совета Народного Хозяйства.
В начале 1920-х годов начинается отъезд военнопленных из пределов Вятской губернии.
В бытность Губэвака за время с 1-го октября 1921 года по 28-е февраля 1922 года через его управление в транзитном порядке прошло: …германских пленных 38, австрийских пленных 908 <человек>. Из пределов же Вятской губернии за то же время отправлено: …германских пленных — 3 ч., австрийских пленных 21 ч.
Оставшиеся в Яранске влачили нищенское существование, многие жили на подношения местных жителей, нанимались колоть дрова или занимались ремеслами. В 20-е годы в доме Любимова находилась артель «Свободный труд», которая занималась изготовлением обуви. В этой артели в период НЭПа работали несколько бывших военнопленных. В период 30-х годов многие из оставшихся военнопленных были репрессированы. Однако и в послевоенное время наблюдаются следы пребывания этой категории лиц и их потомков в Яранске. Вот что по этому поводу пишет в своём письме Леонид Николаевич Замахаев: «В конце пятидесятых годов я познакомился в Яранске с двумя девушками–подругами. Одну из них звали Рита Осипова, жила она на ул. Свободы (на «Свободе», как мы говорили), недалеко от почты... Подруга носила фамилию Мареш, то есть типично венгерскую».
1 В пределах границ Российской Империи общее количество военнопленных в конце Первой мировой войны достигло 1,8–2,3 миллиона человек.
2 Боровиков Г.Ф. Ливень. Роман–хроника в двух книгах. М. 1960. Стр. 110.
3 На начало 1917 года в казарме размещались 101 военнопленный и 8 человек караула.
4 На начало 1917 года в казарме размещались 103 военнопленных и 6 человек караула.
5 Вятские епархиальные ведомости. 23 октября 1914 года № 43.
6 Журналы Яранского уездного земского собрания за 1915 год.
7 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск. 1916.
8 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск. 1916.
9 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск. 1916.
10 Там же.
11 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск. 1916.
12 Середина октября 1915 года.
13 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск. 1916.
14 Борис Кирьяков. Вятские околицы Германской войны. http://samlib.ru/k/kirxjakow_boris_semenowich/notaprotesta.shtml
15 Борис Кирьяков. Вятские околицы Германской войны. http://samlib.ru/k/kirxjakow_boris_semenowich/notaprotesta.shtml
16 Журналы Яранского уездного земского собрания за 1915 год.
17 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск, 1916.
18 Журналы Яранского уездного земского собрания за 1915 год.
19 Журналы Яранского уездного земского собрания за 1915 год.
20 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск, 1916.
21 Журналы Вятского губернского земского собрания за 1915 год.
22 Журналы Яранской городской Думы за 1915 год. Яранск, 1916.
23 Воспоминания красногвардейца Глушкова. Рукопись.
24 Боровиков Г.Ф. Ливень. Роман-хроника в двух книгах. М. 1960. Стр. 213.